Полтонны смерти

19 лет назад была эвакуирована вся Дарница – спасатели вывозили из города полутонную немецкую бомбу на полигон

Старой Дарнице и ДВРЗ пришлось пережить настоящую эвакуацию – в самое обычное мирное время – осенью 1988 года. Тогда на перекрестке улиц Сивашской и Лохвицкой, в 150 метрах от Харьковского шоссе, случайно нашли огромную немецкую авиабомбу.

Днем, 19 октября 1988 года, экскаваторщик Петр Дерлеменко, копая траншею для ливневой канализации, услышал непонятный и сильный срежет ковша о металл. На глубине трех метров он увидел ржавую бомбу. Тут же вызвали саперов. Их выводы были неутешительными – немецкая полутонная экспериментальная авиабомба ловушка специального наземного минирования, c двумя взрывателями неизвестного типа, не подлежит транспортировке. Попала она в песок осенью 1943, когда железнодорожную станцию "Дарница" сильно и постоянно бомбили. Только благодаря мастерству зенитчиков, которые "сбили" фашистский бомбардировщик с боевого курса, "смертоносный подарок" упал не на вокзал, а "спрятался" на пустыре.

Тут всполошилось городское начальство: рядом оживленное Харьковское шоссе, водный коллектор, газопроводы среднего и низкого давления – если бомба рванет, то последствия придется ликвидировать не один день. А как воспримет такое ЧП партийное руководство накануне готовящегося празднования 45-летия освобождения Киева? После долгих споров и совещаний, решили попытаться опасную находку поднять и вывезти за Киев. Опасность для города была колоссальной – оба взрывателя – один, предположительно, с часовым механизмом, а другой химический, могли сдетонировать в любую секунду. А в бомбе 350 килограммов тротила, зона сплошного поражения 800–1000 метров, осколки долетели бы до Дарницкого универмага, а окна взрывной волной выбило бы в радиусе трех километров.

Но другого выхода не было – бомбу нужно было вывозить. И вот утром, 21 октября, левый берег опустел: на полдня эвакуировали более 70 тысяч жителей Дарницы, не работали школы, детсады и магазины, везде стояли посты ГАИ и военное оцепление, было перекрыто движение от моста Патона до Ленинградской площади и по Харьковскому шоссе.

В 13.30 остановилось движение трамваев и поездов по ветке Киев – Полтава, было отключено газовое снабжение. Частный сектор опустел, во дворах нет даже собак, двери подъездов многоэтажек закрыты и опечатаны.

Милиция, пожарные и медики заняли посты в 500 метрах от траншеи, возле бомбы оставалось только 9 саперов и несколько "обезбашенных" фотокорреспондентов. На полуметровый в диаметре корпус бомбы крепят несколько воронок, чтобы замораживать взрыватели смесью углекислоты и спирта. Подъем на прицеп, где приготовлена специальная "подушка" из песка, занял более часа. Небольшая колонна осторожно и медленно начинает движение по улицам Сивашской и Алма-Атинской – впереди машина ГАИ, в ста метрах за ней БТР с прицепом, последней движется еще одна машина сопровождения с милиционерами и саперами. Жители частного сектора до сих пор вспоминают, что "благодаря" бомбе в течение суток по пути следования опасного груза заасфальтировали дороги и заделали ямы, до которых у начальства руки не доходили десятилетиями.

В то же время, в лесу за ДВРЗ, спешно готовили место для подрыва: вырыли котлован, 200 самосвалов завезли речной песок, чтобы насыпать вокруг защитный вал высотой 12 метров, привезли тяжелые железобетонные плиты для накрытия места взрыва.

Шесть километров к месту обезвреживания опасная находка проехала за три часа. В кузове, прямо возле бомбы, постоянно находился майор Евгений Чубарев. У него самое опасное задание – подливать смесь для охлаждения взрывателей и прослушивать бомбу через медицинский фонендоскоп. Если затикает часовой механизм, у машин со-

провождения будет 30 секунд на бегство.

Еще час бомбу сгружали и готовили к взрыву. В 18.40 над ямой поднялось небольшое облачко пыли и качнулись верхушки сосен…

Сегодня подобное событие не сходило бы с экранов телевизоров и первых полос газет. Тогда же только несколько городских изданий разместили на 3–4 полосах небольшие заметки, да и то через два-три дня…

P.S. За опасный фоторепортаж, мой отец Валентин Бондаренко, фотокор газеты "News from Ukraine", получил 50 рублей премии. Мать с ним не разговаривала от обиды неделю, ведь шансы остаться в тот день вдовой у нее тоже были 50 на 50.